Её слова перекрывает торжествующий вопль: «Аллах акбар!» Бондарев инстинктивно приседает, а Монгол вслушивается в перекрикивание между чеченцами.
— О чём базар? — спрашивает Бондарев.
— Какой-то Магомед сообщает Малику, что он это сделал во имя Аллаха. Малик поздравляет его.
— Сделал это? Сделал что?
— Запустил генератор в «ядерном чемодане».
9
Малик немедленно подтверждает правильность перевода, заорав из укрытия:
— Всё, хватит стрелять! Это уже ничего не изменит, потому что мой брат Магомед включил вашу ворованную бомбу, и у вас есть полчаса, чтобы понять наконец, какой грешной и неправильной была ваша жизнь! Полчаса, и Россия узнает, что такое удар в сердце! Справедливый удар в отмщение…
— Просто митинг какой-то, — говорит Бондарев. — Включил и включил, зачем так разоряться-то… Кстати, где «чемодан»?
— В лифте, — отвечает Монгол. — Они хотели поднять его наверх, но тележка застряла, а этот Магомед, кажется, ранен.
— А он что, и вправду запустил генератор?
— Мне отсюда не видно.
— Подойди и посмотри. Малик же сказал, что стрелять теперь бессмысленно.
— Надо проверить, — говорит Монгол. — Эй, там, мы больше не стреляем, но и ты не стреляй.
— Я убью вас одним большим выстрелом! Но это будет через полчаса, а пока попробуй убежать…
Мысль о том, что можно попробовать убежать, до этого как будто никому и не приходила в голову, но, как только Малик её произносит, пообещав, что стрелять не будет, с разных концов склада вдруг начинают выскакивать люди, вооружённые и безоружные, бегут к свободному лифту и лестницам. У лифта завязывается побоище.
— На будущее, — говорит Бондарев Алексею (учитывая, что они никуда не бегут, а остаются метрах в двадцати от лифта с ядерной бомбой, это звучит забавно). — Старайся во всём видеть положительную сторону. Вот, например, сейчас — Магомед запустил генератор, но зато все лишние люди отсюда немедленно уберутся. Будет спокойная, почти семейная атмосфера — самое то для разговора по душам.
— С кем?
— Да с Маликом.
Монгол в это время уже поднимается во весь рост и медленно выходит на середину склада, демонстрируя пустые руки.
— Чего тебе надо? — кричит Малик.
— Я хочу помочь вашему Магомеду.
— Как ты ему поможешь?
— Разверну вашу телегу, чтобы она вошла в лифт.
Следует пауза, а затем Малик спрашивает:
— Ты что, ненормальный?
— Я всегда хотел взорвать что-нибудь большое.
— Нет, — говорит Малик. — Ты лучше иди отсюда. Не надо нам чужих психов, нам своих психов хватает.
— Да у меня же нет оружия, а у вашего Магомеда «калаш»…
— Все равно пошёл вон!
— Не хотите, как хотите. — Монгол возвращается и говорит Бондареву: — Похоже, парень действительно запустил этот агрегат. Панель активизирована. Правда, сам этот Магомед отрубился. Или сейчас отрубится.
— Можно пробежать туда! — предлагает Алексей. — Вы меня прикроете…
— Зачем туда бежать?
— Отключить бомбу.
— Она не отключается. Конструкция не предусматривает остановки генератора после его запуска.
— Тогда… — Алексей растерянно смотрит на Бондарева и Монгола. — Может, нам тоже стоит… В смысле, куда-нибудь слинять…
— Я ещё не переговорил с Маликом, — напоминает Бондарев. — И у нас осталось целых двадцать пять минут.
Бондарев встаёт и выходит на открытое пространство.
— Ещё один придурок! — кричит Малик. — Уберись отсюда!
Вместо ответа Бондарев молча садится на пол, скрестив ноги. Малик ругает тупого русского бараном и грозит пристрелить, но Бондарев напоминает, что тот обещал не стрелять.
— Ты же коммерсант, — узнает Бондарева Малик. — Ты чего не убежал со всеми?
— Видишь ли, — рассудительно говорит Бондарев. — Мне сегодня несколько раз крупно повезло. И я надеюсь, что везение будет продолжаться до конца дня.
— Ещё минут двадцать я тебе гарантирую, — смеётся Малик.
— Двадцать пять, — поправляет его Бондарев.
— Какая разница!
— За пять минут многое может случиться. В этой штуке вдруг сломается какая-нибудь пружина, и взрыва не будет…
— Там нет пружин, болван, там нейтронный генератор.
— Нейтронный генератор по большому счёту — та же пружина. Только хитрая. Почему бы ему не сломаться?
— Ты псих.
— Ты тоже. Собрался взрывать бомбу на нижнем этаже бетонного бункера. Нас очень хорошо завалит, а наверху будет небольшое загрязнение окружающей среды да что-то вроде подземного толчка силой в два-три балла. Тебе надо было поднять бомбу наверх и там уже делать «бум».
— Не твоё дело, — поспешно отзывается Малик. — Мало вам всё равно не покажется…
— Всё равно — плохой план. Придумали на скорую руку, да?
— Замолчи, баран, пока я тебя не пристрелил.
— Ты сам сказал, что должен был везти «чемодан» то ли в Пятигорск, то ли в Волгоград. Посреди города эффект был бы совершенно другой, это точно…
— Я тебе ничего не говорил про Пятигорск! — возмущается Малик.
— У тебя вырвалось, понимаю…
— У меня сейчас очередь для тебя вырвется…
— Какой смысл? Через двадцать минут все равно умрём. Ведь так?
— Так, не сомневайся! — кричит Малик.
— Малик…
— Что?!
— Малик, раз уж осталось двадцать минут…
— Откуда ты знаешь, как меня зовут?!
— Я читал твоё досье. Скажу больше, кое-какую его часть я и написал.
Малик что-то кричит Магомеду, но тот не отзывается, и Малик вдруг понимает, что ситуация совсем не такая, как он представлял себе минуту назад.
10
— Через двадцать минут мы все здесь умрём, так что давай поговорим начистоту.
— Я со спецслужбами начистоту не разговариваю.
— Это точно, если вспомнить, на сколько ты нагрел турок.
— Моё личное дело!
— Так я и не обвиняю… На самом деле у меня к тебе один вопрос, который я хотел бы прояснить, прежде чем меня разнесёт на молекулы.
— На атомы, — поправляет сзади Монгол.
Держа автомат перед собой, Малик выходит из-за ящиков и непонимающими глазами обводит странную компанию посреди пустого склада. Помимо десятка трупов в разных концах склада, Малик видит сидящего на полу Бондарева, а за его спиной — Монгола, Белова и Морозову.
— Они тоже надеются на чудо, — спокойно говорит Бондарев.
— Вообще-то я не… — шёпотом произносит Алексей, но Морозова пихает его локтем в бок:
— Ты тоже веришь в чудеса. Выбраться наверх всё равно уже не успеешь. Второй лифт сломали эти козлы, — Морозова имеет в виду охрану и уцелевших участников аукциона. — Так что стой спокойно, верь в чудеса и не дёргайся.
Алексей послушно следует её совету.
— Один вопрос мучает меня, — говорит со вздохом Бондарев. — И мне будет гораздо спокойнее разлетаться на атомы, если я узнаю ответ на него.
Малик вдруг понимает, что очень устал. В том числе устал спорить, кричать, стрелять… Скоро все это безумие закончится. Он выполнил свой долг и имеет право отдохнуть.
— Хотя бы женщину увели, — говорит Малик, имея в виду Морозову.
— Сначала ты запускаешь ядерную бомбу, а потом начинаешь беспокоиться о женщинах и детях, — укоризненно произносит Бондарев. — Женщина сама о себе позаботится. Давай лучше поговорим про мой вопрос…
— Сначала ты ответь на мой вопрос — как узнали, что я здесь буду? — Малик пыхтя присаживается напротив Бондарева, но не выпускает автомат из рук.
— Мы не знали, — отвечает Бондарев. — Мы думали, ты за границей. Думали, пришлёшь курьеров.
— Не получилось у меня тогда за границу выбраться. Здесь, в России, отсиживался. Здоровье опять же подводит. Не побегаешь, как в былые годы… Значит, — улыбается Малик, — я вас сегодня удивил?
— Не то слово. Только я не понял, при чём здесь Пятигорск и Волгоград…
— Э-э… — Малик с досадой машет рукой. — Я виноват, проговорился. И вправду план у нас такой был — взять бомбу и туда отвезти…
